письмо от 26.11.1992 г. Ростов-на-Дону

                  26.11.1992 г. Ростов н/Д

                                                           Дорогая  Нэля!

     Получили твоё письмо. Спасибо за то, что не забываешь стариков. Мы помаленьку скрипим и по силе-возможности боремся за существование, чтобы окончательно не опуститься на дно. Не всегда это удается успешно, но … держимся.

     Твоя просьба написать о генеалогическом древе нашего рода трудноисполнима.

     Так уж сложилось в нашей стране за последние 75 лет, что все мы не только  не гордились своими предками и описывали свои родословные (как это принято у всех цивилизованных народов) но наоборот, старались скрыть и забыть своих отцов и дедов. Это просто было опасно. Вот и превратились мы в Иванов не помнящих родства. Но всё же мне кое-что известно и я попытаюсь тебе рассказать.

     Так вот своего дедушку (по линии папы) я не знал, но папа рассказывал, что он был состоятельным  крестьянином и жили они на севере Донской области. Однажды он серьезно заболел и приготовился к «уходу в мир иной». По христианскому обычаю соборовался и дал обет, что если выздоровеет, то одного из сыновей отдаст в служение Богу. И вот против ожидания – выздоровел. Надо было исполнять обет. Выбор пал на папу. Его отдали учиться в Новочеркасское духовное училище, которое он успешно закончил, перешел в духовную семинарию. Но заканчивать её не захотел и на 3-м курсе изъявил желание поступить дьяконом, а учебу оставить. Дедушка по маминой линии (Снесаревы) был дьяконом в станице Усть-Белокалитвенской (теперь г. Белая Калитва).

     Ко времени ухода с учебы в Семинарии моего папы, дедушка умер. В церкви образовалась вакансия. По тогдашним правилам вакансию должен был занять претендент, который женится на одной из дочерей умершего. Семья у Снесаревых была большая. Я помню это были мои дяди Леонид, Ириней, Всеволод, Григорий, Илларион,  две дочки Александра (известная тебе тетя Саня) и моя мама Раиса Викторовна. Папу из Новочеркасска архиерей направил в Белую Калитву для знакомства и окончательного выбора себе в жёны одной из дочерей Снесарева. Выбор папы был однозначен: Рая. Но оказалось препятствие. Маме тогда было 16 лет, а по закону брак мог быть оформлен только с 18 лет. Потребовалось специальное решение так называемого Епархиального Управления (это как-бы облисполком по духовному ведомству) который брак разрешил. Состоялась женитьба, а затем и посвящение папы в сан дьякона местной церкви. Таким образом наша семья попала в разряд духовенства.

     Остальные папины братья и одна сестра (тётя Дуня) были людьми светскими. Я помню д. Алёшу. Который до самой кончины работал в г. Луганске (Ворошиловград) на паровозостроительном заводе. Сначало завод принадлежал Гартману (концессионер из Германии) а затем стал заводом им.Окт. Рев-ции. Два дяди Тимофей и Андрей, всю жизнь работали паровозными машинистами. Знал я их больше понаслышке. Бывали они у нас редко. Семья Снесаревых (мамина линия) была к нам ближе. Я хорошо помню бабушку, которая жила до своего конца с т. Саней, которую ты хорошо знаешь и которая замуж так и не вышла. Была учительницей местной школы до самой своей кончины. Дяди Лёня, Ириней и др. часто приезжали в Калитву и я их хорошо помню. Работали они в разных местах. В основном были они гражданскими людьми.

     Кстати Снесаревы были выходцами из г. Павловска Воронежской области. Между прочим  мне уже в наше время, попалась статья о генерале Снесареве, который оказывается был моим двоюродным дядей. Он был крупным военным деятелем, одним из первых перешёл на сторону Революции, был командующим войсками при знаменитой обороне Царицына (Волгограда) в гражданскую войну. Затем он был первым начальником Академии генерального штаба РККА, и как многие порядочные люди, попал под Сталинскую косу и погиб.

     Папа, по тогдашнему порядку, имел как бы теперь назвали, дополнительную нагрузку. Он кроме обязанностей дьякона церкви, был руководителем церковно-приходской школы. В течении 25 лет до самой революции он преподавал арифметику, чистописание, чтение в этой, долгое время, единственной начальной общеобразовательной 4-х летней школы и обучил уму-разуму не одно поколение местных казаков. Кстати мы казаками никогда не были и считались так называемыми иногородними. Конечно, после революции он от преподавания и руководства школой был отстранён и до самой кончины в 1930 г. оставался дьяконом местной церкви.

     Мама всегда была просто домохозяйкой, заботилась о семье и на службе никогда не состояла.

     Жили мы в собственном доме станичного типа, недалеко от церкви. Наша семья, кроме родителей, состояла из 4-х человек: Василий, Донат, твоя мама Зоя и я. Я родился в 1913 г. и моё сознательное восприятие жизни совпало с началом Советской власти. Прежде всего мы были изгоями общества, лишенцами, жившими нетрудовыми доходами, т.к. занятие папы всячески преследовалось осуждалось (знаменитое Ленинское «религия –опиум для народа»). Нас не принимали в пионеры, над нами издевались и в школе и на улицах. Особенно доставалось папе от местных хулиганствующих молодчиков. Твоя мама была красивой девушкой и в Калитве проходила красавицей № 1. Это создавало ей хорошую популярность. Обычно станичные Дон-Жуаны добивались её знакомства и использовали с этой целью меня, в качестве передатчика различных подношений (леденцы, виноград и пр. станичные прелести). Я, конечно, с охотой выполнял эти поручения, переполовиннивал их, а иногда они до Зои вообще не доходили.

     Братьям было хуже. Клеймо «лишенцев» (это позже стало называться врагами народа со всеми последствиями) не давало ходу. Надо было уезжать, а точнее убегать. Первым «исчез» Вася, который после долгих мытарств оказался в Ростове, где устроился зам. гл. Бухгалтера обувной фабрики. Затем «исчез» Донат (Дося) и устроился в Луганске на работу к д. Алёше. Я пишу «исчез» не случайно. Мы конечно знали где они, но всем говорили, что они пропали неизвестно где. Затем настал и мой черёд. Закончив 7 классов в Калитве я тоже без огласки в 1928 г. уехал к Васе в Ростов и сразу же поступил на вечерние курсы (2-х годичные техников-конструкторов, скрыв своё соц. Происхождение, т.к. официально с таким «родимым пятном» как было у меня, поступить было нельзя ни куда. Но в 1929 г. началась Сталинская компания чисток, в результате которой Васю вычистили по 1 категории, как лишенца (разнюхали таки) без права поступления на работу в Ростовской области. Это как с волчьим билетом. Васе с Тасей пришлось убегать в Ср. Азию в г. Чимкент (теперь это Казахстан), а мне – устраиваться на частную квартиру, благо что до меня не доискались (видимо потому что был ещё 15-летним мальчишкой) и с курсов не исключили. Но жить было не на что. Пришлось правдами и неправдами устраиваться на работу чертёжником ( а была тогда большая безработица) с окладом 35 р. в м-ц. И вот с 15 с половиной лет трудился без перерыва до 1989 года исключая учёбу в ин-ту, нахождение в армии и в тюрьме. Но об этом особый разговор. Наступил 1930–й год. Твоя мама жила с родителями в Калитве и училась в школе 9-летки. Издевательства над папой продолжались. У них отняли (реквизировали) дом, как "нажитый на нетрудовые доходы". Это было последней каплей, которая папу добила. В августе 1930 г. он прилег после обеда отдохнуть (уже на частной квартире) и … не проснулся. Хорошо, что это произошло не в Сталинских лагерях, куда как известно ссылали в то время миллионами.

     Мама с Зоей остались с Зоей без каких бы то ни было средств к существования. И вот я, 16-летний мальчишка вынужден был взять их к себе в Ростов на своё иждивение. Зою (специальности-то не было никакой) удалось устроить на чертёжные курсы «Полиглот» (были такие) где она проучившись год получила квалификацию чертёжницы и устроилась на работу в Ростсельмаш.

     Ну а дальше – в следующем письме. Обнимаем и целуем.

                                                                                                           В.В. и З.И. Ткачевы