Жены, которых любят – рассказ Валентины Праве

                                                          ЖЕНЫ,  КОТОРЫХ  ЛЮБЯТ

     Осень. Все деревья покрылись необыкновенными красками. Со­четание оранжевых, красных, зеленых, перемешиваются в стили­зованные цвета необыкновенных ковров. Терпкий запах хвои и ка­кой-то, чуть уловимый, привкус не то плесени, не то грибов. Грибы - они покрывают все прогалины — вылезают отовсюду. Маслята — ну до чего они милы своими ярко-желтыми шляпками, как золотые монетки блестят на солнце. Сколько их, самые малень­кие какие душки! Если их замариновать, они вкуснее белых. Бе­лый гриб твердый, серьезный, хрустит на зубах, а маслята и розо­вые рыжики как устрицы тают во рту. Это наше время — бедных эмигрантов. С кошелками, корзинами они отправляются в дрему­чий лес и собирают, собирают эту благодать — подспорье бедной зарубежной жизни, на зиму. Какой воздух!! Бабье лето в разгаре. Вот срываются с деревьев паучки-летчики и на парашютах-паутин­ках носятся по всему лесу, блестя всеми цветами радуги.

Как легко дышится, сосны наполняют весь лес благоуханьем. Они так высоки, что закрывают небо, в лесу прохлада. Ежевика, черника, лесная земляника наполняют кошелки. Это наше время, после дождливого лета. Все стараются выбраться из города. Но как выбраться?! Все бедны и живут больше чем скромно. Рабо­тают, учатся, а жены забирают малышей и отправляются на речку или в лес. Это местные жители, мужья которых едут на работу, никто не может позволить себе роскошь поехать в Мариенбад, Карлсбад — это не в наших силах. Это жизнь уже выбившихся на дорогу русских врачей, инженеров, в общем, единиц, а остальные, еще студенты — их 6 тысяч, получают крошечную стипендию — жить почти невозможно.

     Куда же деваться? У многих дети и оставаться в городе не­выносимо. В двадцати минутах от Праги есть местечко Горни-Черношице — эмигрантский курорт, куда летом вереницей тянутся все, кто будет рад и этой возможности. Что еще надо!

     Чудесный лес тянется на километры, вокруг горы и такая теп­лая, добрая река Бероунка окружает это дачное место. Мы живем здесь постоянно. Если жить весь год — это очень дешево, а на летний сезон цены на квартиры — как на больших курортах. Но русские ловчат. Есть здесь чудесная вилла, на самом берегу реки, с прекрасным фруктовым садом, со старинной мебелью. Хозяйка виллы русская безалаберная милая женщина-вдова. Она уже про­жила несколько домов. Эта вилла последняя, но жизнь на ней те­чет широкая, хлебосольная.

     В вилле много комнат, но это для курортников, а для бедных русских приспособляются другие помещения. Во дворе шесть ка­бинок, вернее бывшие сарайчики, окон там нет. Помещается одна кровать, стол и стул, пол земляной. Ведь что же еще надо — лишь бы было где переночевать. Есть еще большой сеновал, там жи­вут студенты, влезая туда по лестнице. Сарайчики эти на расхват. Все их снимают еще зимой, все условлено заранее. Где найти та­кую благодать, река сразу тут же за оградой, лес под боком и кругом горы — горы Швейцарии.

К 1-му сентября нагруженные рюкзаками и кой-каким скарбом слетаются русские. На вилле шум и гам. Кое-как размещаются, а остальное время все в саду около речки. Под чудесным орехом круглый стол со стульями. Четыре прекрасных дамы сидят вокруг. Дамам, в общей сложности, лет двести, но это не мешает им чув­ствовать себя молодыми. Все в купальных костюмах, головы по­вязаны пестрыми платками. Все курят. Наконец наступает вожде­ленный момент. Вокруг стола оживление: идет азартная карточная игра в хвостики — модное Пражское «Реми». Дамы сердятся, спо­рят, ссорятся, проверяют запись. Сегодня Ляльке явно не везет, Варвара победоносным жестом забирает все хвостики, казалось, вот-вот ганд, но, увы, Верочка зевает и выбрасывает нужного ва­лета, а Варвара бросается на него как на добычу. Все рушится, Лялька опять сидит в темную. Самая благоразумная Соня, она упорно курит и зорко следит за игрой. Играет со вкусом и уж не сбросит нужную карту никогда. С презрением смотрит как у Ляль­ки все рушится и та опять сидит в темную.

     Жара, щеки у всех пылают, надо освежиться. Плетутся к ограде и бросаются в воду. Их грузные тела плавают на поверх­ности, как надутые наволочки, хотели бы погрузиться в воду, не могут. Пофыркав, вылезают и как большие доги стряхивают капли воды и бегут, бегут к заветному столу — время не ждет!

     Пепельницы доверху наполнены окурками, солнце начинает спускаться, совсем не остается времени для игры — все голодны, но кто об этом думает! Преступление пойти в лавки, сварить обед, профанация! Терять время, драгоценное время, азартных игроков.

     Гудок... шипенье пара — какой ужас! Это поезд остановился на вокзале. Мужья приехали с работы. Неужели 7 часов вечера — прошли прекрасных 12 часов, как луч зарницы, и ничего не сделано. Лялька в проигрыше — когда же отыграться? Вот, вот они идут, вот уже у калитки усталые, потные, пыльные. Дамы спешат, тасуют карты, у Ляльки за все время почти ганд, не хва­тает одной шестерки, руки трясутся, вот сейчас, сейчас, но, увы, сейчас подходит Вовочка — муж Ляльки — Владимир Павлович, целует у своей жены ручку, явно навеселе. Он успел перекусить на вокзале и пропустить не одну рюмочку, он не строит никаких иллюзий, знает, что Варвара занята. Он идет в свой сарайчик от­дыхать. Но почему-то Вовочка садится около любимой жены. Ляль­ка с отчаянием смотрит на него близорукими большими глазами. Ганд пропал. Вовочка плотно усаживается — какая мука!

     —  Лялька,   сделайте  перерыв,   до   чего  же  есть  хочется,   по­обедаем, а потом опять можете играть ...

Лялька хлопает в ладоши, глаза бегают, она лепечет с Вовоч­кой, она говорит как будто ей 5 лет.

- Ой, Вовик, ты прав, ужасно хочется кусать, девочка такая голодная, знаешь, мы с утра даже чаю не пили. Сходи в лавочку, еще открыта и купи, ну хотя бы сосисек и яичек, хлебца тозе купи.

     Вовочка покорно берет сумку и уныло бредет за провизией. Вздох облегчения вырывается из четырех уст, игра продолжается. Понуря голову возвращается Вовочка. Спина взмокла, он тяжело дышит. Лялька хлопает в ладоши, смеется.

     —  Ай, Вовочка, до чего будет  вкусно, скорей жарь  яичницу, а сосиски поставь вариться.

     Вовочка разводит примус — этот неизменный друг эмигрантов. Он коптит, но Вовочка стоически жарит яичницу. Дамы играют. Вовочка достает грязные тарелки, моет их, кладет сосиски и яич­ницу, отрезает хлеб и подает Ляльке. Лялька целует Вовочку и уплетает ужин.

     —  До чего же вкусненько! Девочки, кусайте, ведь вы все го­лодные.

     Весь ужин разложен по тарелкам — дамы с аппетитом кушают. Вовочка с тарелкой ждет своей очереди, но, увы, на сковороде больше ничего нет, он отскребывает оставшийся случайно малень­кий кусочек белка, жует хлеб. Дамы подзакусили. Лялька ищет папиросы — коробки все пустые.

     —  Вовик, дай мне папиросочку, так курить хочется.

     —  Ах, девченка, почему же ты не  купила?

     —  Вот и нет ничего, сходи, Котик, в трафику на гору, там еще открыто.

     Еле волоча ноги, голодный Вовочка тащится за папиросами. Лялька вытаскивает припрятанную коробку с папиросами — с на­слаждением закуривает и пускает Варваре дым в нос. Все хохочут. Лялька улыбается — ей везет, ненавистный Вовочка лазает по горам. Еле дотащившись домой, наконец он может отдохнуть. Па­пиросы куплены. Но почему же он не пойдет и не ляжет, отдыхал бы себе. Нет, сидит, ну что это за мука! Теперь конец, не оты­граюсь. Варвара гребет последний хвостик.

     —  Вовик,  — лепечет Лялька, — мы забыли,  что девочка за­втра едет с тобой в Прагу, ведь у девочки нет ни рубасецки, ни станисек, ну как же я поеду?

     —  Ах, ах, — хлопочет Вовочка, — ах, девочка, а где же эти вещички?

     —  Посмотри, пожалуйста, под кроватью.

     Вовочка лезет под кровать, выгребает кучу грязного белья и наконец находит нужные вещи. Уже не ожидая инструкций же­ны, разводит снова примус, греет воду и стирает Лялькино бодесу. Развешивает на веревочку. Игра закончена — закончен и трудо­вой день милых дам. Пора спать!

     —  Вовик, девочка так устала, узасно хочется спать.

     Улегшись поудобнее, Лялька занимает всю кровать. Она бла­женно улыбается. Ей снятся 4 туза, жолики, ганды и она отнимает все хвостики у Варвары.

     Вовочка убирает со стола. Наконец, и он может отдохнуть на дачном воздухе. Он подходит и с удивлением смотрит на рас­кинувшуюся Ляльку. Как она мила, настоящая Василиса Милентиева, но где же он ляжет? К сожалению, он совсем не похож на Ивана Грозного. Пододвинув стул он ложится на ребро кровати, упершись одной ногой в пол, а рукой судорожно уцепившись за спинку. Да, уснуть трудно, бок болит, ногу сводит судорога, на­конец тяжело засыпает и ему снится Варвара с сосиской во рту.

25 сентября 1970 г. Сан Франциско.

                                                                                                         Валентина Праве