У нас в Сан Франциско - рассказ Николая Пугачева

                                                          У НАС В САН  ФРАНЦИСКО

     Удивительные события происходят в нашем благословенном городе! Еще на нашей памяти он был 2-х - 4-х этажной деревней. Ну, деревней, не деревней, а скажем Русской мандаторской коло­нией, поскольку в нем находится Русский Центр с биллиардной, музеем Русской культуры, театром и с 33-мя организациями в него входящими и исходящими. Около сорока-сороков православных церквей и монастырей разных юрисдикции, и выходит 2 русских газеты и несколько периодически ругающих друг друга ... то есть я хотел сказать — периодически выходящих изданий.

     Но в последнее время физиономия нашего города начала ме­няться, модернизироваться, и по нашему мнению, не в лучшую сто­рону. Дедовские деревянные, теплые и уютные домики сносятся и на их местах вырастают, как высокие поганки, коммерческие стеклянно-стальные холодные небоскребы. Привлекаемые калифор­нийским климатом, южными красотами и хорошей поживой, стали сюда стекаться, нелегально и легально всевозможные любители ловить рыбку в мутной воде — от мелких бандитов домашнего производства, до крупных международных бандитов. Залезают в доверчиво открытые по старой привычке двери, окна, карманы и души.

Обратим наше внимание на мелких домашних бандитов, от ко­торых последнее время особенно страдает наша Санфранцисковская колония. Почтенным гражданам русского происхождения не­сомненно будет полезно познакомиться с некоторыми практиче­скими способами борьбы с ними, в целях сохранения своих кар­манов. И лучше всего на действительных, взятых из жизни, при­мерах.

     Вот живут в самом центре нашей мандаторской колонии, в Ричмонд дистрикте, две приятельницы, старушки. Одна русская, другая прирожденная американка. Снимают комнаты в одном и том же доме. И нужно сказать, старушки весьма состоятельные, а деньги и драгоценности для сохранности при себе держат — бан­кам и сейфам не доверяют. Русская старушка, в целях преду­преждения грабежей, всегда держит на ночном столике у кровати 2 доллара старыми банкнотами. И по секрету и своим приятель­ницам советует так делать.

     Вы, может быть, подумаете, что старушенция — того, с ума несколько спятила? Ничуть не бывало. Это другая, американка — того. А русская совсем даже наоборот. Сами сейчас убедитесь.

     Нужно заметить, что спят наши старушки по старой, доброй привычке с открытыми окнами и летом и зимой, а у русской лам­падка перед образом всегда теплится.

     И вот, в одну тихую ночь, не так давно это было, проходит по улице бандит не из особенно крупных и опасных — из тех, которые только ножами и револьверами оперируют. Заметил от­крытое окно и в один момент шасть в него! Видит, при свете лампадки, мирно посапывающую женскую фигуру, выхватывает револьвер и тычет им прямо в лицо несчастной. Открывает спящая бывшая красавица глаза, видит темную фигуру перед собой, ощу­щает под носом холодное дуло револьвера и слышит леденящий душу шопот:

     —  Молчи, если не хочешь умереть в расцвете молодости! Где деньги и драгоценности?

     Вы думаете, старушечка умерла от разрыва сердца? Ничуть не бывало! Она заранее все предусмотрела и обдумала, и отвечает разбойнику спокойным, тихим голосом:

     —  Я и не  собираюсь  кричать. Вам  нужны   деньги? Возьмите — вот они тут, на столике.

     -  Что, всего два  доллара, — шипит бандит. — Нет меня не проведешь! Где драгоценности?

     И вертит револьвером перед лицом своей жертвы. А жертва жалобным голосом ему поет:

     -  Ой, пожалуйста, не кричите — у нас хозяйка сущая ведьма, не дай Бог ее разбудите! Будет тогда и мне и вам!      

      А у меня откуда-ж деньги и драгоценности? Я старая, бедная женщина, живу здесь из  милости   у хозяйки,  на  свою  старушечью пенсию пере­биваюсь. Вот эти два доллара все, что я имею, а до получки еще две недели.

А сама, при свете лампадки, грабителя рассматривает — мо­жет в полиции придется распознавать, среди других. Видит — со­всем молодой человек, хорошо одет, галстучек модно повязан, а собой прямо красавец, влюбиться можно.

     Сунул красавец деньги в карман и ругается:

—  Что мне эти два доллара!  Черт бы тебя побрал, на них в ресторане не поужинаешь!

     А старушечка жалеет:

     —  Бедный  мой   мальчик!   Посмотри,   в   холодильнике   пол-бу­тылки молока осталось, а в буфете хлеб найдешь, кушай на здо­ровье. И  запиши, я  тебе адресок дам, тут недалеко,  на Клемент стрит русская столовая и недорогая и сытная, там и пообедаешь.

     Видит бандит — тут взятки гладки, вылезает в окно и грозит­ся на прощанье:

     - Ну, ладно, старая карга, но если вздумаешь кричать, или вызывать полицию, то в два счета будешь укокошена, имей это в своей башке!

     А старушка с ним прощается, как с родным сыном:

     —  Гуляй с Богом спокойно, мой мальчик. Ни кричать, ни вы­зывать  полицию я  не  буду. Иди, хорошо  покушай,  а  я за   тебя Богу помолюсь.

     Плюнул бандит со злости и выпрыгнул в окно.

     Но этим дело не кончилось. Смотрит он с улицы — и другое окно открыто. Не во всех же квартирах пенсионные старушки, район ведь богатый. Влезает он в окно, как раз в комнату другой старушки, американки и повторяется та же картина. Тычет бандит в лицо старушки револьвером и грозит укокошить ее немедлен­но, если она не осыпет его золотом. Но дальше картина меняется. Американская старушенция, этакий Божий одуванчик с накрашен­ными щечками и губками, была не только туга на ухо, но и по приверженности к некоторым напиткам, в несколько расстроенном умственном состоянии. Что ей молодой красавец на ухо шипел, она не разобрала, и что он ее просто на просто хотел ограбить — так и не сообразила. Что представилось ее расстроенному воображе­нию, трудно сказать — вероятно какая-нибудь романтичная аван­тюра из дней ее легкомысленной молодости, потому что начала она вдруг что-то весело лепетать, кокетливо улыбаться и делать вид, что ее невинность смущена его шаловливым поведением. Го­рит в комнате ночная лампочка и видит бандит, что перед ним не ветреная красавица, ласки которой, на худой конец, могли бы за­менить ему золото, ругается и тычет револьвер ей в лицо, требуя деньги и драгоценности. Но сколько ни вертел он смертоносным оружием перед ее носом, ничего не помогло. Старушенция бес­страшно хватала его за руку с револьвером, то отводила ее, то крепко прижимала к своей тощей груди, уверяла, что она в своей добродетели тверда как скала и показывала все признаки того, что вот-вот бросится ночному Дон Жуану на шею. Дрогнул бандит и стал отступать. В это время русская старушка проследила, что раз­бойник перебрался к соседке и стала стучать к ней в стену. На стук проснулась хозяйка и стала стучать сверху и ругаться что ее разбудили. Бросился парень на утек. А старушка с вечера ковры чистила и пылесос не убрала. Запутался он в пылесосную кишку, перевернулся через голову и со всего размаха брякнулся на пол. Наверно здорово головой стукнулся, потому что застонал так стра­шно, что у красавицы сердце перевернулось от жалости. И окон­чательно ошалев, не попал в открытое окно, а в закрытое, так вме­сте со всем стеклом и вылетел на тротуар.

     Что произошло дальше, для развития нашей темы интереса уже не представляет. И хотя из приведенного видно, что каждая на­циональность, каждая по-своему реагирует на жизненные опасности, внимательный читатель, намотав себе на ус приведенные из жизни примеры и руководствуясь ими, может принести себе этим боль­шую пользу.

                                                                                                       Николай Пугачев